Я разучился красиво поздравлять с днем рождения, но это не отменяет того, что я должен это сделать.
Старший, ты уже давным давно стал большим мальчиком, что не мешает мне периодически чувствовать себя все-таки в два раза старше тебя
а все потому что ты говоришь это свое "ну дяяядяяя" слишком по-детски. единственное, что я могу тебе подарить - это текст все по тем же персонажам. надеюсь, что он хотя бы тебя не расстроит в этот день.
еще раз с днем рождения, урр
читать дальшеТорин обнимает Дис и Фрерина, позволяя младшим брату и сестре чувствовать его поддержку и тепло. В их временном лагере горели костры и было слышно, как их матушка вместе с остальными женщинами их королевства, ныне отнятого у них Смогом, тихо пели, вплетая в их древнюю колыбельную мольбу Махалу о помощи в избавлении Эребора от дракона, о том, чтобы он помог своим творениям и не допустил больше ни смерти кого-либо из народа Дурина.
Фрерин долго смотрит в огонь, будто пытается увидеть в костре свою судьбу, а Дис, уставшая от длительного перехода, используя колени брата как подушку, спала, едва подрагивая во сне. Торину оставалось только надеяться, что младшей сестре снятся не кошмары. Он мягко перебирает волосы сестры, поглаживая ее и стараясь успокоить малышку. Фрерин, будто очнувшись, вздрогнул и глянул светлыми глазами на Торина. В его взгляде наследник видел слепую надежду на то, что все будет хорошо.
- Ты ведь всегда будешь с нами, Тор? – Фрерин ткнулся носом в плечо брата и тихо вздохнул, стараясь не разбудить Дис.
- Буду, Фре, буду, - улыбнувшись младшему, Торин поцеловал его в макушку, в светлые волосы, которые в свете огня казались растопленным золотом. Гордость всей семьи, главный объект зависти и обожания многих юных дев их народа.
Торин тихо вздохнул и подхватил песню их матери, желая успокоить младшего своими интонациями. Тот всегда был падок на звучания голоса старшего. «Спи, Фрерин, а завтра мы продолжим наш путь и когда-нибудь мы все вернемся в Эребор: ты, я, Дис и наш народ.»
***
Они не могли уснуть. Как и он сам. И хотя все закончилось хорошо, и все остались живы, младшие все равно оставались под впечатлением.
Первым поближе к Торину и огню подсел Фили. Он молча перебрался от брата к дяде и сел рядом с ним, смотря на огонь. Его выдавали глаза – страх смешивался с отблеском огня и Торин его понимал. Он знал, что такое страх за близких.
Молча король развернулся к племяннику, расплетая тому спутавшиеся волосы и держа в ладони заколки.
Фили молчал и смотрел в огонь. Постепенно страх уходил из его взгляда и он вновь стал все тем же молодым бесстрашным гномом с озорным блеском в глазах.
Торин продолжил свое неспешное занятие, распуская волосы.
Фили всегда старался держать свою прическу в порядке, заплетая исправно косички. Это был его ритуал с детства – всегда сам, все сам. Он не позволял ни матери, ни дяде, ни брату себе помогать. Но сейчас ему требовалась помощь, защита, уверенность… ему надо было почувствовать, что дядя жив. И Торин продолжал, неспешно заплетая тому волосы, вплетая заколки и бусины.
В какой-то момент Король принялся напевать тихо одну мелодию. Когда-то давно он слышал ее от матери, когда она пыталась успокоить Фрерина, которому приснился кошмар. А много лет позже и Дис, удерживая Кили на руках, напевала эту мелодию.
Торин не знал слов, он просто помнил мотив и сейчас напевал тихо племяннику. Его голос вплетался в треск огня и шум ветра в листве.
Плечи старшего племянника расслабились, когда Торин доплетал последнюю косичку.
Они какое-то время сидели вдвоем и думали, и молчали.
Было тихо и спокойно. А затем, с придушенным всхлипом, проснулся и младший.
Тот всегда был более восприимчивый и странно, что именно Фили первым пошел за поддержкой к дяде, а Кили смог уснуть. Ненадолго, но все же смог.
Оглянувшись в поисках брата, он быстро заметил его рядом с дядей и тоже пошел туда нетвердой походкой. Усевшись рядом с королем, младший прижался лбом к плечу Торина и шумно вздохнул.
Продолжая тихо напевать ту колыбельную, что он услышал от своей матери и Дис, Торин приобнял младшего, поглаживая по плечу.
Оставалось еще много времени до рассвета, чтоб они все успели понять, что они – живы. 