Черный ферзь не должен играть за белую пешку
Спонсором добавки считать Тора с его отчетом. Примерно так выглядела моя персональная вводная себе самому. Событий игры тут нет, только очень богатый внутренний мир Локи, которому снаружи нечего было делать.
читать дальше- И что же, отец, - больше сарказма, больше яда в голосе, - Ты не скорбишь?
- Скорбя о своем сыне, я не показал бы этого. Это лишь голос сердца.
Он даже не поворачивает головы. Не смотрит. Словно подставляет спину: "Ну же, мой мальчик, чего ты ждешь?" А мальчик запоминает слова, посадку головы, тон – как урок.
То, что в мыслях казалось таким простым и необходимым вдруг становится тяжелее в разы. Словно, она все еще стоит рядом с троном и, бездумно теребя рукав платья, глядя взволнованно и горько, просит не усложнять свое и без того не простое положение.
Локи напоминает себе, что он не позволил ему проститься с матерью. Но успевает поставить ногу на постамент как раз во время только для того, чтобы поймать всеотца.
Он говорит за Одина, принимает решения за Одина (отдать эфир коллекционеру самое сложное из первых), учится думать как он: и обнаруживает, что у них куда больше общего, чем Локи хотелось бы. Он следит за Тором через Хеймдаля на правах скрывающего беспокойство отца. Сложнее заставлять себя не скрываться от его взгляда. Они смотрят на Одина каждый по разному, но всякий с уважением и почтением. И Локи боится, что маска прилипнет к лицу.
У него нет даже собственных покоев. И только возле спящего отца Локи может быть самим собой. На пару часов.
Он забирается с ногами в кресло и с наслаждением высыпает на спящего весь накопившийся сарказм. Отец не отвечает, но Локи знает, что будь он в сознании, все равно бы промолчал. Или снова сказал, что ему место в могиле.
Он подписывает бумаги, следит за тренировками, слушает донесения.
Никого не изумляет, когда царь запирается в покоях жены с книгами. И Хеймдаля не беспокоит, что царь прячется там от его глаз. Один скрывал чувства, Локи скрывает Одина и прячется здесь сам. Ему как никогда нужен совет лично для него, но посоветоваться он может только о государственном деле.
Войны и дрязги, интриги и прошлые ошибки. Космос полный опасностей. Танос и Пожиратель миров. Локи полностью погружается в планирование защиты от вероятных угроз.
Он проиграл уже дважды. И при всей своей самоуверенности, при всем эгоизме не может исключить третьего. Ему нужна уверенность в пути отхода. В том, что он стоит спасения.
В комнате матери слишком часто вспоминается злость и обида его последних слов.
Победа уже не радует. Притворство и обман перестают быть забавой, становясь обязанностью.
Греет только одно: однажды Один откроет глаза, и Локи сможет сказать ему:" Никто не смог отличить меня от тебя. " Выражение его лица должно того стоить.
Все чаще приходит мысль посетить на земле брата: спонтанные выходные для царя.
Останавливает не так много: всего-то три воспоминания.
Улыбка Тора перед тем, как Разрушитель убил его.
Напряженный, полный надежды взгляд брата, перед тем как одним прикосновением Локи отправил стеклянную тюрьму Халка в её последний полет.
Умоляющий тон на башне Старка перед тем, как ему всадили нож.
Все три раза повторял одно и тоже – один и тот же спектакль, на который Тор покупался как в первый.
Пожиратель отворачивается.
Пальцы замирают над панелью.
Пара слов, что бы точно понял, что услышан и признан правым.
Все три раза Локи давал надежду Тору на то, что на его отчаянное «Вернись домой, пусть все будет как прежде», - ответом будет «Да, прости.» И всякий раз в последний момент ухмылялся, перед тем как нанести удар. «Нет, братец, это просто спектакль, просто я дразню тебя надеждой…вот такая я тварь.»
Простить после этого... Локи бы не смог. Да, смерть – очередная инсценировка – повысила его акции, но терпение и вера Тора не безграничны. Что он сделает, если узнает, что это был всего лишь спектакль. Он тоже обманул Локи. Дважды.
И асгардский царь потирает запястья – фантом воспоминания. Тор уже прощал, ложь убедительнее, жалостливей – и простит снова.
Любая ложь рано или поздно всплывет.
Для того, что бы для всех подданных всплыла ложь о том, кто правил ими последнее время, Локи мысленно уже подготовил сцену – новость о Пожирателе миров на границе, была как нельзя кстати. У него есть пять темноэльфийских поглотителей – или как это лучше назвать. Шестой когда-то отомстил за его мать. А дальше все просто – царь отправляет их в лаборатории, и там создают то, что может уничтожить Пожирателя миров. И в финальный момент, когда враг повержен и мирам уже ничто не угрожает – Один внезапно оказывается Локи. Победителей и Спасителей не судят.
Но одних подданных для благодарных зрителей маловато.
Возможность побыть самим собой несколько часов и не в полном одиночестве стоит риска встречи с Таносом. Кроме того, Локи действительно хочет увидеть лицо Тора. Раньше так он скучал только по матери.
Локи машинально поправляет Одину одеяло: оно лежит идеально, но это уже привычка.
Он скрывает себя от взгляда Хеймдаля, когда проходит по коридорам в облике одного из эйхериев. Лозейка проводит его в мир людей.
"Я был глуп, да, брат? Очень. Сейчас я умнее, но вряд ли это придется тебе по вкусу. Сейчас я бы подчинил себе политиков, развязал бы глобальную войну. И пришел бы как спаситель. Сейчас уже не выйдет - репутация не та. Да и Асгард мне симпатичней."
Все же расширенные глаза Тора, его улыбка, его первые слова – стоят риска.
читать дальше- И что же, отец, - больше сарказма, больше яда в голосе, - Ты не скорбишь?
- Скорбя о своем сыне, я не показал бы этого. Это лишь голос сердца.
Он даже не поворачивает головы. Не смотрит. Словно подставляет спину: "Ну же, мой мальчик, чего ты ждешь?" А мальчик запоминает слова, посадку головы, тон – как урок.
То, что в мыслях казалось таким простым и необходимым вдруг становится тяжелее в разы. Словно, она все еще стоит рядом с троном и, бездумно теребя рукав платья, глядя взволнованно и горько, просит не усложнять свое и без того не простое положение.
Локи напоминает себе, что он не позволил ему проститься с матерью. Но успевает поставить ногу на постамент как раз во время только для того, чтобы поймать всеотца.
Он говорит за Одина, принимает решения за Одина (отдать эфир коллекционеру самое сложное из первых), учится думать как он: и обнаруживает, что у них куда больше общего, чем Локи хотелось бы. Он следит за Тором через Хеймдаля на правах скрывающего беспокойство отца. Сложнее заставлять себя не скрываться от его взгляда. Они смотрят на Одина каждый по разному, но всякий с уважением и почтением. И Локи боится, что маска прилипнет к лицу.
У него нет даже собственных покоев. И только возле спящего отца Локи может быть самим собой. На пару часов.
Он забирается с ногами в кресло и с наслаждением высыпает на спящего весь накопившийся сарказм. Отец не отвечает, но Локи знает, что будь он в сознании, все равно бы промолчал. Или снова сказал, что ему место в могиле.
Он подписывает бумаги, следит за тренировками, слушает донесения.
Никого не изумляет, когда царь запирается в покоях жены с книгами. И Хеймдаля не беспокоит, что царь прячется там от его глаз. Один скрывал чувства, Локи скрывает Одина и прячется здесь сам. Ему как никогда нужен совет лично для него, но посоветоваться он может только о государственном деле.
Войны и дрязги, интриги и прошлые ошибки. Космос полный опасностей. Танос и Пожиратель миров. Локи полностью погружается в планирование защиты от вероятных угроз.
Он проиграл уже дважды. И при всей своей самоуверенности, при всем эгоизме не может исключить третьего. Ему нужна уверенность в пути отхода. В том, что он стоит спасения.
В комнате матери слишком часто вспоминается злость и обида его последних слов.
Победа уже не радует. Притворство и обман перестают быть забавой, становясь обязанностью.
Греет только одно: однажды Один откроет глаза, и Локи сможет сказать ему:" Никто не смог отличить меня от тебя. " Выражение его лица должно того стоить.
Все чаще приходит мысль посетить на земле брата: спонтанные выходные для царя.
Останавливает не так много: всего-то три воспоминания.
Улыбка Тора перед тем, как Разрушитель убил его.
Напряженный, полный надежды взгляд брата, перед тем как одним прикосновением Локи отправил стеклянную тюрьму Халка в её последний полет.
Умоляющий тон на башне Старка перед тем, как ему всадили нож.
Все три раза повторял одно и тоже – один и тот же спектакль, на который Тор покупался как в первый.
Пожиратель отворачивается.
Пальцы замирают над панелью.
Пара слов, что бы точно понял, что услышан и признан правым.
Все три раза Локи давал надежду Тору на то, что на его отчаянное «Вернись домой, пусть все будет как прежде», - ответом будет «Да, прости.» И всякий раз в последний момент ухмылялся, перед тем как нанести удар. «Нет, братец, это просто спектакль, просто я дразню тебя надеждой…вот такая я тварь.»
Простить после этого... Локи бы не смог. Да, смерть – очередная инсценировка – повысила его акции, но терпение и вера Тора не безграничны. Что он сделает, если узнает, что это был всего лишь спектакль. Он тоже обманул Локи. Дважды.
И асгардский царь потирает запястья – фантом воспоминания. Тор уже прощал, ложь убедительнее, жалостливей – и простит снова.
Любая ложь рано или поздно всплывет.
Для того, что бы для всех подданных всплыла ложь о том, кто правил ими последнее время, Локи мысленно уже подготовил сцену – новость о Пожирателе миров на границе, была как нельзя кстати. У него есть пять темноэльфийских поглотителей – или как это лучше назвать. Шестой когда-то отомстил за его мать. А дальше все просто – царь отправляет их в лаборатории, и там создают то, что может уничтожить Пожирателя миров. И в финальный момент, когда враг повержен и мирам уже ничто не угрожает – Один внезапно оказывается Локи. Победителей и Спасителей не судят.
Но одних подданных для благодарных зрителей маловато.
Возможность побыть самим собой несколько часов и не в полном одиночестве стоит риска встречи с Таносом. Кроме того, Локи действительно хочет увидеть лицо Тора. Раньше так он скучал только по матери.
Локи машинально поправляет Одину одеяло: оно лежит идеально, но это уже привычка.
Он скрывает себя от взгляда Хеймдаля, когда проходит по коридорам в облике одного из эйхериев. Лозейка проводит его в мир людей.
"Я был глуп, да, брат? Очень. Сейчас я умнее, но вряд ли это придется тебе по вкусу. Сейчас я бы подчинил себе политиков, развязал бы глобальную войну. И пришел бы как спаситель. Сейчас уже не выйдет - репутация не та. Да и Асгард мне симпатичней."
Все же расширенные глаза Тора, его улыбка, его первые слова – стоят риска.
@темы: игровое