Черный ферзь не должен играть за белую пешку
От игрока:
Только-только получила я предварительную вводную и узнала кое-что о своем персонаже, как тут меня начали обуревать сомнения. Одно: вело себя в стиле: «За мною вслед бежит Эр Август и орет, что я не справлюсь» ибо мужик, военный, 39 лет, почти 40. Пол жизни позади. Второе хмыкало: «НУ и что? Ну во первых анимешный мужик, во вторых ты на форумке Рудольфуса 46 лет играешь и Дожа, которому все 116.» Третье: «Пренебречь. Вальсируем. Главное ведь с кем играть!»
Потом почитав полную вводную я начала раскладывать для себя по полочкам и строить характер персонажа: «Сюда родителей и связанную с ними травму детства, сюда трагическую недогибель, сюда плен, сюда то, сюда се. Стоп. А где личная жизнь, я вас спрашиваю?!» Потом вспомнила, что сама просила мастеров прописывать мне личку, только если она есть в каноне или предварительно её со мной согласовав. Подумала и безжалостно влюбила своего персонажа в Жакелинд, должна же была у ещё почти совсем мальчика существенная причина остаться в почти вырезанной Пенуэльской фракции.
Теперь собственно пару слов о персонаже, что бы не копипастить длинную вводную: Амон Рецог
читать дальшемама шеватка, папа нисанский епископ. Родился ещё до брака, и вообще папанька долго не желал жениться на его матери. В 15 лет родители настолько достали юношу, что он от них смылся в враждебную папеньки фракцию. (Холерик, куда деваться.) Там познакомился с Софией и Жакелинд. Влюбился, чуть не умер, когда вырезали монастырь. В общем насыщенная молодость.
До возвращения Софии всеми силами помогал её экс-наставнице. Во время войны с Солярисом попал в плен, с тех считает, что«Карфаген Солярис должен быть разрушен». Заодно там у Жакелинд случилась любовь с Рене. Потом ещё дьяволы, в общем Амон понял, что война это не его. Пришел к Жакелинд и попросил её дать ему другую работу по старой дружбе. Долгое время искал паломников. Одного болтливого нашел. Последние 4 года до игры один из самых близких к Жакелинд людей. И так сказать надежда, что все-таки станет ещё более близком не покидает)))
По отношениям:
Ну с ИО святой матери Жакелинд все понятно: для Амона она свет в окошке и любовь всей жизни. Однако: Амон такой человек, которому достаточно просто быть рядом. Просто быть нужным, а не единственным. Думаю, смерть Рене была для него тоже чем-то вроде потрясения, просто потому, что это причинило боль Жакелинд.
Солярианцы: ненавидит. Всеми фибрами души ненавидит. Считает их виноватыми во всем от слова «совсем». По этому: не вижу, не говорю, не нахожусь рядом, иначе сорвусь и пойду убивать. Особенно надо выделить Крелиана, который для него был ну вообще пыш-пыш предатель. И которого Амон всю игру мечтал оттащить в угол и набить морду с сакраментальным: «Ты по што боярыню обидел, смерд?!» А то и вообще убить. Но как-то не сложилось. Да и как игрок так и персонаж пожалуй понимали что в открытом бою они, скорей всего, не ровня.
К остальным он относился из серии: «Я к ним не отношусь» или «Щито это?», точнее как Жакелинд скажет, так и буду относится.
На Софию по началу косился с подозрением: «Чую подставу. Внешность ещё не значит, что это она». Потом: «О боженька, нет, она опять пошла говорить с этими уродами. Ну сколько раз повторять: нельзя, нельзя, нельзя оставаться с ними наедине! Нежная фиалка, блин...» С Лаканом пожалуй была жалость и раздражительное: «Сказал, будешь Софию защищать? Пшел, торчать рядом пока она с солярианцами болтается!»
В общем несмотря на внешнюю сдержанность Амон был существом холеричным, агрессивным и весьма эмоциональным. Держался он за счет дзена: «Смотрим на Жакелинд и держим себя в руках. Спокойно, я сказал!»
Отчет:
читать дальшеПафосные речи и поздравление. Можно было бы что-то сказать, и я даже знаю что, но говорить не хочется. Ещё наговорюсь, если удастся вычислить среди гостей паломников и убеждать их в своей «искренней» вере. По ушам набатом бьет ненавистное слово. Я знал, что делегация ИХ тоже будет, и потому мне удается не измениться в лице. Или может, я думаю, что удается. И как назло мы рядом, почти на соседних стульях с Крелианом. Впрочем, жаловаться безсмысленно. Мне было бы же так противно будь я напротив, или будь он рядом с Жакелинд. Нет, будь он рядом с ней, я бы мог и сорваться. Я узнал его не сразу. В некоторых народах считается, что обрезание волос символизирует начало новой жизни. А смена цвета? Многих переломала смерть Софии, но перейти на службу её убийцам, занять там высокий пост и... впрочем не важно.
Его просто не должно для меня существовать. Во всяком случае здесь, пока. Перевожу взгляд на Жакелинд. Дышать становится проще. Но ненадолго. Сколько же ты ей попортил крови...
Итак на повестке дня образование двух новых стран. Во всяком случае до тех пор пока дверь не распахивается и в зал не врывается... Святая мать София?! Ну или во всяком случае копия её лет семнадцати... Чья-то подставная утка, что бы прервать переговоры? Я не знаю, что думать, что делать, что... И больше всего мне хочется взять его за плечо и почти прорычать в лицо, скрытое теперь уже светлыми волосами: «Не смей её трогать! У тебя больше нет на это права!» На лице Жакелинд изумление и радость. Я так давно не видел у неё такого взгляда. И я себя останавливаю. Не хватало испортить радость встречи с Софией – с Софией ли? – склокой.
Это будет позже.
– Но я же люблю его как брата!
– Он уже не тот, кем был.
Лакан – Граф. Граф – Лакан. Этого не может быть – сказал бы я пару мгновений назад. Но этого не может не быть. Видя, как он смотрит на Софию, я понимаю, что да, после её потери он мог пожелать уничтожить мир. Точнее тот, кто родился в нем под давлением горя. Но это мне тоже кажется предательством. Хотя бы потому, что София этого бы не хотела.
– Мне так часто задают сегодня вопрос о моих волосах, – он улыбается. Рони улыбается ему. И почему-то за это мне хочется ударить и караванщика. Он с Солярисом, он считает тебя ягненком, разве ты этого не видишь?! Ты для него не человек. А так... расходный материал.
– Оу, – выдавливаю из себя кислую усмешку, – А другого не задают? С чего ты взял, что имеешь право быть рядом с Софией, переметнувшись на сторону её убийц?
Я так и не называю его по имени. Секундное замешательство на его лице. Тебе не нравится, когда вещи называют их именами?
– Я решил, что имею.
София... София младше себя погибшей почти на десяток лет. София девчонка, наивная и доверчивая.
– Ей не стоит говорить с ними без свидетелей.
– На Софию трудно повлиять. Она разберется, – улыбается Жакелинд. Я не спорю. Я никогда с ней не спорю. Но ведь можно не только повлиять, можно убить, можно... много чего можно сделать.
Особенно теперь, когда мы заперты за непонятно откуда взявшимся барьером.
Солярианка несет какую-то чушь, я смотрю на их отражение в темном стекле. София молчит. Я не хочу это слушать. Само их присутствие невыносимо.
Эта женщина странная. Она обнимает императора и тут же виснет на Джеффе, совсем не обижаясь на его фамильярное «детка». И больше всего меня мучает подозрение, что сейчас она несет эту чушь только потому, что я здесь. У неё совсем другая цель.
И она совсем не рада. Это сквозит из её: «Ты аномалия!»
У женщины очень тонкая шея. Я смотрю на свои руки и думаю, что пожалуй это было бы просто: взять и сжать её, выдавливая жизнь. «Нельзя.» я повторяю это про себя ещё тысячу раз. Кто-то может сказать, что хотеть убить женщину – мерзко. Она солярианка, а они не люди. Они сами об этом заявили, подняв себя над себе подобными. Она не женщина, она – чудовище. А чудовище не так уж и просто убить.
Действительно не так уж и просто. Красноволосый граф в маске смеется:
− Может сам умер, а может убили. Он был слишком слаб.
Ужас на лице Софии...
Лакан же явно умер от эфирного удара, или от выброса эфира.
А нам дает выбор: граф займет чье-то тело (На время? Ага, так мы тебе уже и поверили...) и освободит нас. Или мы здесь красиво закончимся.
− А за тело ты скажешь правду о смерти Лакана? – сухо спрашиваю я. Это ведь важно для вас, София?
− Положим.
− Если Святая мать желает, я мог бы... – я не успеваю закончить фразу. Нет, не надо думать, что я ему верю. Или что мне надоело жить.
− Нет! – Жакелинд опережает Софию на секунду. И её голос звучит гораздо громче.
Мне почему-то очень хочется сжать её руку.
− Да я отдам, найду себе внизу тело получше.
− Вряд ли найдешь тело лучше, чем есть здесь, − мне надо отвлечься от бесполезных мечтаний.
− Какое же?
− Бессмертное. Во всяком случае оно так утверждает, − пожалуй в моем голове таки проскальзывает нотка сарказма.
− О чем это ты.
− Думаю, обо мне, − подает голос император Соляриса. Он стоит, сложив руки на груди за спиной стула Жакелинд.
Сильнее ненависти только одно чувство. Я на мгновение закрываю глаза. И говорю себе, что его здесь нет.
Тело в смешной цветастой юбке бьется на полу в конвульсиях. Оно уже давно прекратило кричать: Я согласен, я отдаю тебе свое тело. Но теперь кричит второй. Обзывает товарища идиотом и пинает ногами. Несколько бессмысленное действие.
Долгое ожидание выматывает всех.
− Ну не знаю я когда произойдет синхронизация, − мурлыкает Граф, − Может через пятнадцать минут, может через час.
Жакелинд забирается на диван с ногами, скидывая туфли: Ну наконец-то свобода.
Я соглашаюсь. Снимаю сапоги, присаживаюсь рядом.
− Сейчас бы полежать, − вырывается невольно.
− Ложись, − предлагает она и, проведя рукой по коленям, складывает их так, что бы можно было положить голову. Некоторое время я не верю своим ушам, своим глазам, самому себе. Сон? Реальность? Ну и дьяволы с вопросами. Я просто опускаю голову её на колени, и накрываю её руку своей, поглаживая тонкие пальцы.
− А где ваш муж? – раздается вопрос с другой стороны стола, − Пойдемте его поищем.
Вот правильно, проваливайте.
Но одиночество здесь, похоже, не реально. Не проходит и десяти минут, как со стороны двери раздается голос Крилиана. Казнить, нельзя помиловать.
Я поднимаюсь. Чертов граф, нельзя было ещё полчаса посинхронизироваться?! *вот тут желания персонажа и игрока разошлись конкретно…*
− Он забрал Софию.
То есть ты потеряла её снова, Жакелинд? Мне жаль. Мне правда жаль.
− Значит, будем действовать согласно планам до её появления. Ведь мы предпологали, что это лишь временное течение обстоятельств. А система правления в Нисане – личное дело Нисана...
Я просто всегда буду рядом, что бы помочь тебе, подержать тебя.
− Прощаемся, уходим?
− Думаю, да.
З.ы. а на вопрос игрока: есть ли у Амона шанс, мне утвердительно сказали: Да)
Благодарности игрочкам:
читать дальшеХельза, прекрасная сестра Жакелинд, которю про себя я иначе чем хозяйкой не именовал. Спасибо тебе за прекрасный светлый образ) Наверное Амон был настоящим еретиком. Ибо его божеством был не некто абстрактный где-то там, а эта женщина.
Ди, принцесса Зефир, я тебя сначала не узнал. Честное слово. Такая при... королева. Очень трогательный образ. И держала себя совершенно покоролевски.
Джу, советник Мельхиор, такой реально старый, мудрый советник юной королевы. За зефирки отдельный зачет.
Ликс, Каин, император Соляриса. Стараниями Амона по игра не пересекались. Но ты был прекрасен как никогда. А уж момент с: «Ах, простите, это имперские обозначения» и взгляд на всех с высока. А ещё вы так клево шушукались на солярианском в углу.
Айя, ака Крилеан – я все очень хотел с тобой поцапаться в стиле: «Лапы от Софии убрал!» Но присутствие Жакелинд не давало. А жаль)
Крис ака Мианг. Вымораживала. Болтовнёй. Поведением. Не знаю чем, хотелось отодвинуться подальше. И первая реакция на послушать ваш разговор с Софией было: «Я? С этой? В одной комнате? Можно обратно на войну?!»
Сакура ака София… Усаги, мать твою, что ты творишь! Прекрасная незамутненная няшка... но боюсь для Амона та София, которая погибла направляя свой корабль на солярианский была совсем другой, чем эта девочка. Из разделяло 10 лет взросления и правления. Но её хотелось защищать и оберегать.
Ши, о ты был прекрасно незамутненный экстраверт. А твое «Лол што?!» Это было так в образе)))
Дарис, Волько, Mr.Johny, Damonistic – вы были прекрасны и очень колоритны)
Только-только получила я предварительную вводную и узнала кое-что о своем персонаже, как тут меня начали обуревать сомнения. Одно: вело себя в стиле: «За мною вслед бежит Эр Август и орет, что я не справлюсь» ибо мужик, военный, 39 лет, почти 40. Пол жизни позади. Второе хмыкало: «НУ и что? Ну во первых анимешный мужик, во вторых ты на форумке Рудольфуса 46 лет играешь и Дожа, которому все 116.» Третье: «Пренебречь. Вальсируем. Главное ведь с кем играть!»
Потом почитав полную вводную я начала раскладывать для себя по полочкам и строить характер персонажа: «Сюда родителей и связанную с ними травму детства, сюда трагическую недогибель, сюда плен, сюда то, сюда се. Стоп. А где личная жизнь, я вас спрашиваю?!» Потом вспомнила, что сама просила мастеров прописывать мне личку, только если она есть в каноне или предварительно её со мной согласовав. Подумала и безжалостно влюбила своего персонажа в Жакелинд, должна же была у ещё почти совсем мальчика существенная причина остаться в почти вырезанной Пенуэльской фракции.
Теперь собственно пару слов о персонаже, что бы не копипастить длинную вводную: Амон Рецог
читать дальшемама шеватка, папа нисанский епископ. Родился ещё до брака, и вообще папанька долго не желал жениться на его матери. В 15 лет родители настолько достали юношу, что он от них смылся в враждебную папеньки фракцию. (Холерик, куда деваться.) Там познакомился с Софией и Жакелинд. Влюбился, чуть не умер, когда вырезали монастырь. В общем насыщенная молодость.
До возвращения Софии всеми силами помогал её экс-наставнице. Во время войны с Солярисом попал в плен, с тех считает, что
По отношениям:
Ну с ИО святой матери Жакелинд все понятно: для Амона она свет в окошке и любовь всей жизни. Однако: Амон такой человек, которому достаточно просто быть рядом. Просто быть нужным, а не единственным. Думаю, смерть Рене была для него тоже чем-то вроде потрясения, просто потому, что это причинило боль Жакелинд.
Солярианцы: ненавидит. Всеми фибрами души ненавидит. Считает их виноватыми во всем от слова «совсем». По этому: не вижу, не говорю, не нахожусь рядом, иначе сорвусь и пойду убивать. Особенно надо выделить Крелиана, который для него был ну вообще пыш-пыш предатель. И которого Амон всю игру мечтал оттащить в угол и набить морду с сакраментальным: «Ты по што боярыню обидел, смерд?!» А то и вообще убить. Но как-то не сложилось. Да и как игрок так и персонаж пожалуй понимали что в открытом бою они, скорей всего, не ровня.
К остальным он относился из серии: «Я к ним не отношусь» или «Щито это?», точнее как Жакелинд скажет, так и буду относится.
На Софию по началу косился с подозрением: «Чую подставу. Внешность ещё не значит, что это она». Потом: «О боженька, нет, она опять пошла говорить с этими уродами. Ну сколько раз повторять: нельзя, нельзя, нельзя оставаться с ними наедине! Нежная фиалка, блин...» С Лаканом пожалуй была жалость и раздражительное: «Сказал, будешь Софию защищать? Пшел, торчать рядом пока она с солярианцами болтается!»
В общем несмотря на внешнюю сдержанность Амон был существом холеричным, агрессивным и весьма эмоциональным. Держался он за счет дзена: «Смотрим на Жакелинд и держим себя в руках. Спокойно, я сказал!»
Отчет:
читать дальшеПафосные речи и поздравление. Можно было бы что-то сказать, и я даже знаю что, но говорить не хочется. Ещё наговорюсь, если удастся вычислить среди гостей паломников и убеждать их в своей «искренней» вере. По ушам набатом бьет ненавистное слово. Я знал, что делегация ИХ тоже будет, и потому мне удается не измениться в лице. Или может, я думаю, что удается. И как назло мы рядом, почти на соседних стульях с Крелианом. Впрочем, жаловаться безсмысленно. Мне было бы же так противно будь я напротив, или будь он рядом с Жакелинд. Нет, будь он рядом с ней, я бы мог и сорваться. Я узнал его не сразу. В некоторых народах считается, что обрезание волос символизирует начало новой жизни. А смена цвета? Многих переломала смерть Софии, но перейти на службу её убийцам, занять там высокий пост и... впрочем не важно.
Его просто не должно для меня существовать. Во всяком случае здесь, пока. Перевожу взгляд на Жакелинд. Дышать становится проще. Но ненадолго. Сколько же ты ей попортил крови...
Итак на повестке дня образование двух новых стран. Во всяком случае до тех пор пока дверь не распахивается и в зал не врывается... Святая мать София?! Ну или во всяком случае копия её лет семнадцати... Чья-то подставная утка, что бы прервать переговоры? Я не знаю, что думать, что делать, что... И больше всего мне хочется взять его за плечо и почти прорычать в лицо, скрытое теперь уже светлыми волосами: «Не смей её трогать! У тебя больше нет на это права!» На лице Жакелинд изумление и радость. Я так давно не видел у неё такого взгляда. И я себя останавливаю. Не хватало испортить радость встречи с Софией – с Софией ли? – склокой.
Это будет позже.
– Но я же люблю его как брата!
– Он уже не тот, кем был.
Лакан – Граф. Граф – Лакан. Этого не может быть – сказал бы я пару мгновений назад. Но этого не может не быть. Видя, как он смотрит на Софию, я понимаю, что да, после её потери он мог пожелать уничтожить мир. Точнее тот, кто родился в нем под давлением горя. Но это мне тоже кажется предательством. Хотя бы потому, что София этого бы не хотела.
– Мне так часто задают сегодня вопрос о моих волосах, – он улыбается. Рони улыбается ему. И почему-то за это мне хочется ударить и караванщика. Он с Солярисом, он считает тебя ягненком, разве ты этого не видишь?! Ты для него не человек. А так... расходный материал.
– Оу, – выдавливаю из себя кислую усмешку, – А другого не задают? С чего ты взял, что имеешь право быть рядом с Софией, переметнувшись на сторону её убийц?
Я так и не называю его по имени. Секундное замешательство на его лице. Тебе не нравится, когда вещи называют их именами?
– Я решил, что имею.
София... София младше себя погибшей почти на десяток лет. София девчонка, наивная и доверчивая.
– Ей не стоит говорить с ними без свидетелей.
– На Софию трудно повлиять. Она разберется, – улыбается Жакелинд. Я не спорю. Я никогда с ней не спорю. Но ведь можно не только повлиять, можно убить, можно... много чего можно сделать.
Особенно теперь, когда мы заперты за непонятно откуда взявшимся барьером.
Солярианка несет какую-то чушь, я смотрю на их отражение в темном стекле. София молчит. Я не хочу это слушать. Само их присутствие невыносимо.
Эта женщина странная. Она обнимает императора и тут же виснет на Джеффе, совсем не обижаясь на его фамильярное «детка». И больше всего меня мучает подозрение, что сейчас она несет эту чушь только потому, что я здесь. У неё совсем другая цель.
И она совсем не рада. Это сквозит из её: «Ты аномалия!»
У женщины очень тонкая шея. Я смотрю на свои руки и думаю, что пожалуй это было бы просто: взять и сжать её, выдавливая жизнь. «Нельзя.» я повторяю это про себя ещё тысячу раз. Кто-то может сказать, что хотеть убить женщину – мерзко. Она солярианка, а они не люди. Они сами об этом заявили, подняв себя над себе подобными. Она не женщина, она – чудовище. А чудовище не так уж и просто убить.
Действительно не так уж и просто. Красноволосый граф в маске смеется:
− Может сам умер, а может убили. Он был слишком слаб.
Ужас на лице Софии...
Лакан же явно умер от эфирного удара, или от выброса эфира.
А нам дает выбор: граф займет чье-то тело (На время? Ага, так мы тебе уже и поверили...) и освободит нас. Или мы здесь красиво закончимся.
− А за тело ты скажешь правду о смерти Лакана? – сухо спрашиваю я. Это ведь важно для вас, София?
− Положим.
− Если Святая мать желает, я мог бы... – я не успеваю закончить фразу. Нет, не надо думать, что я ему верю. Или что мне надоело жить.
− Нет! – Жакелинд опережает Софию на секунду. И её голос звучит гораздо громче.
Мне почему-то очень хочется сжать её руку.
− Да я отдам, найду себе внизу тело получше.
− Вряд ли найдешь тело лучше, чем есть здесь, − мне надо отвлечься от бесполезных мечтаний.
− Какое же?
− Бессмертное. Во всяком случае оно так утверждает, − пожалуй в моем голове таки проскальзывает нотка сарказма.
− О чем это ты.
− Думаю, обо мне, − подает голос император Соляриса. Он стоит, сложив руки на груди за спиной стула Жакелинд.
Сильнее ненависти только одно чувство. Я на мгновение закрываю глаза. И говорю себе, что его здесь нет.
Тело в смешной цветастой юбке бьется на полу в конвульсиях. Оно уже давно прекратило кричать: Я согласен, я отдаю тебе свое тело. Но теперь кричит второй. Обзывает товарища идиотом и пинает ногами. Несколько бессмысленное действие.
Долгое ожидание выматывает всех.
− Ну не знаю я когда произойдет синхронизация, − мурлыкает Граф, − Может через пятнадцать минут, может через час.
Жакелинд забирается на диван с ногами, скидывая туфли: Ну наконец-то свобода.
Я соглашаюсь. Снимаю сапоги, присаживаюсь рядом.
− Сейчас бы полежать, − вырывается невольно.
− Ложись, − предлагает она и, проведя рукой по коленям, складывает их так, что бы можно было положить голову. Некоторое время я не верю своим ушам, своим глазам, самому себе. Сон? Реальность? Ну и дьяволы с вопросами. Я просто опускаю голову её на колени, и накрываю её руку своей, поглаживая тонкие пальцы.
− А где ваш муж? – раздается вопрос с другой стороны стола, − Пойдемте его поищем.
Вот правильно, проваливайте.
Но одиночество здесь, похоже, не реально. Не проходит и десяти минут, как со стороны двери раздается голос Крилиана. Казнить, нельзя помиловать.
Я поднимаюсь. Чертов граф, нельзя было ещё полчаса посинхронизироваться?! *вот тут желания персонажа и игрока разошлись конкретно…*
− Он забрал Софию.
То есть ты потеряла её снова, Жакелинд? Мне жаль. Мне правда жаль.
− Значит, будем действовать согласно планам до её появления. Ведь мы предпологали, что это лишь временное течение обстоятельств. А система правления в Нисане – личное дело Нисана...
Я просто всегда буду рядом, что бы помочь тебе, подержать тебя.
− Прощаемся, уходим?
− Думаю, да.
З.ы. а на вопрос игрока: есть ли у Амона шанс, мне утвердительно сказали: Да)
Благодарности игрочкам:
читать дальшеХельза, прекрасная сестра Жакелинд, которю про себя я иначе чем хозяйкой не именовал. Спасибо тебе за прекрасный светлый образ) Наверное Амон был настоящим еретиком. Ибо его божеством был не некто абстрактный где-то там, а эта женщина.
Ди, принцесса Зефир, я тебя сначала не узнал. Честное слово. Такая при... королева. Очень трогательный образ. И держала себя совершенно покоролевски.
Джу, советник Мельхиор, такой реально старый, мудрый советник юной королевы. За зефирки отдельный зачет.
Ликс, Каин, император Соляриса. Стараниями Амона по игра не пересекались. Но ты был прекрасен как никогда. А уж момент с: «Ах, простите, это имперские обозначения» и взгляд на всех с высока. А ещё вы так клево шушукались на солярианском в углу.
Айя, ака Крилеан – я все очень хотел с тобой поцапаться в стиле: «Лапы от Софии убрал!» Но присутствие Жакелинд не давало. А жаль)
Крис ака Мианг. Вымораживала. Болтовнёй. Поведением. Не знаю чем, хотелось отодвинуться подальше. И первая реакция на послушать ваш разговор с Софией было: «Я? С этой? В одной комнате? Можно обратно на войну?!»
Сакура ака София… Усаги, мать твою, что ты творишь! Прекрасная незамутненная няшка... но боюсь для Амона та София, которая погибла направляя свой корабль на солярианский была совсем другой, чем эта девочка. Из разделяло 10 лет взросления и правления. Но её хотелось защищать и оберегать.
Ши, о ты был прекрасно незамутненный экстраверт. А твое «Лол што?!» Это было так в образе)))
Дарис, Волько, Mr.Johny, Damonistic – вы были прекрасны и очень колоритны)
@темы: Куплю мозги, б/у не преждлагать, игры, жизнь
-
-
30.10.2012 в 01:04я все очень хотел с тобой поцапаться в стиле: «Лапы от Софии убрал!» Но присутствие Жакелинд не давало. А жаль)
Очень жаль! Мне тоже хотелось - и как игроку, и как персонажу - но у меня не было поводов не игнорить делегацию Нисана((
-
-
30.10.2012 в 02:33к слову, если бы Амон убил Мианг, то, наверно, мы бы предлагали в первую очередь Жак, чтоб она проснулась в ней, так как Хельза прогружена уже)
-
-
30.10.2012 в 07:22-
-
30.10.2012 в 12:27Мианг обычный человек и легко убивается) просто она тут же перерождается в другом женском теле)
-
-
30.10.2012 в 12:31-
-
30.10.2012 в 15:33Возможно, и к добру, что не пересекались - ибо Каин, в моем понимании, должен был уметь, в числе прочего, важный идеологический скил: вынести мозг ) В частном варианте - у твердо убежденного поколебать его убеждения. Причем делать это почти неосознанно. Уж не знаю, насколько это ему удавалось на игре, конечно, но тебя участь общения с ним миновала )
А уж момент с: «Ах, простите, это имперские обозначения» и взгляд на всех с высока.
Ну он такой и был - из Расы Господ, главный Пастырь, снисходительно взирающий на неразумных ягнят. Ведь по сути вы присутствовали, пусть и не знали о том, на моменте, когда при активном содействии Каина рождался Этос - официальная религия Соляриса )
Он был Богом, но не в христианском, а именно в восточно-языческом варианте - стоящий выше людей, взирающий на них с высоты своего положения и иногда милостиво снисходящий.
А ещё вы так клево шушукались на солярианском в углу.
Очень хотелось поюзать этот момент )
-
-
31.10.2012 в 04:45-
-
31.10.2012 в 07:30Пожалеть я тебя пожалуй тоже не мог: сам виноват, сам выбрал.
-
-
31.10.2012 в 18:06-
-
31.10.2012 в 18:08А вот по знаки это была печалечка)))