Черный ферзь не должен играть за белую пешку
Несколько дней назад еду я в метро по салатовой ветке – от кольцой до Печатников – в вагон как водится, входит очередная «Подайте, кто сколько может на лечение». Девушка, примерно моих лет, идет согнувшись в три погибели с костылем. Кепка, розовая кофточка и бежевые вельветовые брюки. Я их запомнила, потому что подумала, что в таких холодно. Во второй руке табличка с собственно просьбой подать на лечение.
В этот же день, еду с зачета обратно. Сплю. Слышу громкий голос: «Уважаемые пассажиры, простите за беспокойство, но у меня нет выхода. Помогите мне, пожалуйста, на лечение». Открывая глаза. Женщина, лет сорока. Вся в черном. Но идет в точно такой же согнувшейся позе, с костылем. Даже так же как та девочка ноги переставляет. Разве что с меньшей натуральностью. И в руке родная сестра предыдущей таблички…
Ну хоть бы по разным веткам ходили что ли…
В этот же день, еду с зачета обратно. Сплю. Слышу громкий голос: «Уважаемые пассажиры, простите за беспокойство, но у меня нет выхода. Помогите мне, пожалуйста, на лечение». Открывая глаза. Женщина, лет сорока. Вся в черном. Но идет в точно такой же согнувшейся позе, с костылем. Даже так же как та девочка ноги переставляет. Разве что с меньшей натуральностью. И в руке родная сестра предыдущей таблички…
Ну хоть бы по разным веткам ходили что ли…
Я сволочь бесчувственная не подаю, кроме как музыкантам (если это не безголосое не попадающее в ноты нечто).
Всем подавать - потакать весьма нехилому криминальному бизнесу. Ради которого, кстати, некоторых попрошаек специально калечат. Совесть совестью, а помогать ЭТОМУ - не хочу.